В нашем небольшом городе новые лица всегда привлекают внимание. А если это еще и узкая сфера культуры, например, театральная среда, то не заметить «новичка» невозможно. Впрочем, такие люди, как актер Русского драматического театра имени Лермонтова Виталий Зайцев и его жена Елена заметны в любой обстановке – меньше года в Абакане, а уже есть и яркие роли, и квартирники, и особая атмосфера во время разговора. Мы обсудили театр и музыку, особенности гастроспектаклей и даже сравнили Абакан с Иркутском.
Виталий, вся Ваша жизнь и работа связана с музыкой. Насколько песни и танцы нужны и важны в театре? Что они дают артистам и зрителю?
- Я считаю, что это вообще неотъемлемая часть любой культуры, любой страны, людей, которые имеют какую-то внутреннюю духовную связь с миром, с человечеством. Испокон веков наши бабушки, наши прабабушки, наши предки танцевали, пели. Это выразительное средство чувств, эмоций, которые несут какой-то культурный код. В спектаклях могут быть разные эпохи, разные времена, разные страны. Они не только показывают культуру страны, но и этим выразительным средством, песнями и танцами передают информацию, свое настроение. Я знаю, что при поступлении в институты, в колледжи искусств или театральные институты и колледжи всегда отдают предпочтение студенту, который может петь и может как-то двигаться. Это смотрибельно на сцене. Интереснее и захватывающе смотреть, когда человек не просто ходит по сцене, как говорящая голова что-то говорит. Хотя есть, конечно, спектакли, где не используются эти приемы. Понятно, что есть драматический театр, есть музыкальный театр, и в музыкальном театре без этого вообще никуда. А для драматического театра такое дополнение - это огромный плюс, если артисты поют и танцуют. Даже если взять старых артистов, особенно выступавших в советское время. Посмотрите, Андрей Миронов, как танцует шикарно, Яковлев, как они двигаются, и есть много много артистов, которые поют. И пусть они даже не обладают какими-то сверхъестественными голосами, как, допустим, оперные певцы, но актерскую песню они исполняет шедеврально. В фильмах и в спектаклях всегда пели и танцевали. Артистам это способ держать форму и дополнительный инструмент выражения каких-то своих чувств, это просто интересно для артиста. Ну и зрителю гораздо интереснее смотреть, когда есть какие-то музыкальные вставки.
Есть ли любимая роль за всё время службы в театрах? И есть ли роль-мечта?
- Я не могу, если честно, выделить какую-то конкретную роль, потому что все роли для меня имеют какое-то значение. Я могу выделить роли, которые мне помогли, наверное, вырасти как артисту. Первая моя роль была в Музыкальном театре имени Загурского в Иркутске. К нам приезжал из Франции режиссер Алекс Бонштейн, он ставил мюзикл «Бонни и Клайд» (16+). И там у меня появилась первая роль, отдельный номер, мы с коллегой исполняли дуэт журналистов. Это был такой скачок, после которого меня через полгода, как я вообще пришел на службу в Иркутский музыкальный театр, заметили. Уже на следующий год я работал в одной из главных ролей в сказке про кота Леопольда, я играл белую мышку. Роль была большая, танцевальная, надо было много петь, надо было много двигаться. Тогда я был молод и горяч, и мне это не составляло какого-то труда, потому что энергии была куча. Сейчас, конечно, энергия есть, но когда немножечко за тридцать, начинаешь уже задумываться, где лишний раз распределиться так, чтобы у тебя не выскочило колено. Хотя здесь в театре (спасибо Баатру Доржиевичу, за «Слугу двух господ», где я играю Труффальдино), люди смотрят и говорят: ты так все легко делаешь, так прыгаешь, скачешь. А на самом деле домой приходишь и обмазываешься мазями, потому что-то там заскрипело, то там заболело.
Роль-мечта, наверное, есть. Но не знаю, смогу ли я когда-нибудь ее исполнить. Это роль Рязанова из «Юноны и Авось» нашего замечательного композитора Алексея Рыбникова, слова Вознесенского. С глубочайшим смыслом роль, где присутствует много любви и много человеческих переживаний, скитаний, где человек с большими амбициями, с большими надеждами хотел постичь что-то непостижимое. По итогу судьба, скажем так, немножечко по-своему решила поступить с этими людьми, с главными героями – Кончитой и Рязановым. Возможно, когда-нибудь я смогу ее где-нибудь исполнить, исполнить эти замечательные песни.
Вообще, Вам ближе амплуа комедийное, как Труффальдино?
- Это, наверное, извечный вопрос ко всем артистам. Я знаю, что многие комедийные артисты мечтали играть драматические роли. Многие драматические артисты мечтали играть комедийные роли. Это как, наверное, люди с кудрявой головой хотели бы, чтобы у них волосы были прямые, а люди с прямыми волосами хотели бы наоборот, наверное, быть кудрявыми. Здесь то же самое. Если честно, я затрудняюсь на это ответить, потому что, конечно, мне хотелось бы играть какие-то глубокие роли с такими переживаниями, как Гамлет. Но я, конечно, не Гамлет. Это сто процентов. Я могу взвесить, на какие роли я могу годиться, на какие нет. Но дело не в том, что в комедийных ролях артист не наполняется или несет легкомысленную, скажем так, идею через весь спектакль. Нет, это не так. Когда работаешь над ролью, так или иначе, ты прорабатываешь персонажа. Думаешь, почему он такой, почему он так делает, почему он так говорит, почему он так двигается, даже если это комедийная роль. Комедийность может на самом деле проявляться из глубокой трагедии. Допустим, тот же Чарли Чаплин, комедищик, падает, всё смешно, но, тем не менее, человек постоянно попадает какие-то передряги, ему больно, ему не везет, и у него постоянно происходят какие-то проблемы. Для нас, для зрителей это смешно, а для персонажа это всё время какая-то борьба, всё время какая-то воля к жизни, но жизнь ему не дает легких путей. Поэтому я не могу сказать, что мне ближе это амплуа. Если режиссёр видит, что я могу попрыгать на сцене, поскакать и привести человека в смех, то режиссёру, скажем так, виднее.
Елена и Виталий, вы вместе работаете. Это осознанный выбор или так получилось? Чего больше в такой ситуации – плюсов или минусов?
Виталий: Это так получилось, я пришел в театр пораньше - в 2009 году, Елена в 2013 году, когда набирался новый штат работников в службу работы со зрителем. Вот мы и познакомились в 2013 году. Для меня лично больше плюсов, мне спокойно, мне радостно, что мой любимый человек находится рядом со мной. Но это не то, что бы прямо я не отпускаю её. Нет, конечно. Если была какая-нибудь другая работа, которая также нравилось бы, я ни в коем случае не был бы против, чтобы она работала где-то в другом месте. Но меня не смущает то, что мы работаем в одном театре. Лена идет за мной, всегда меня поддерживает, и также я ее поддерживаю. Мы где-то советуемся, где-то поругиваемся в рабочих моментах, но, тем не менее, Лена помогает, смотрит спектакли, говорит мне, допустим, вот это я уже видела, мог бы ты как-то по-другому сделать. Лена помогает, Лена всегда рядом и для меня это большой большой плюс.
Елена: Получилось это случайно. Я попала в Иркутский музыкальный театр в 2013 году, я шла на собеседование через кадровое агентство, то есть даже не знала, куда шла. И когда попала в театр, меня настолько это все увлекло и завлекло. Как говорится в известной фразе «В театр попадаешь, как под поезд – раз и навсегда», вот со мной именно так случилось. Там же в театре мы познакомились с Виталием и дальше уже вместе всегда были. Следующий театр появился у нас через какое-то время, и мы тоже там работали вместе. И здесь, когда переехали, тоже. Я очень благодарна руководству Русского драматического театра, что сразу сориентировались в ситуации, что мы пара, что мы всегда работали вместе, и что подыскали для меня возможность в этом театре себя применить, пусть немножко в другой сфере, в другой должности, но тем не менее.
Для меня больше плюсов. Однозначно, во-первых, это дает мне близость к этой сфере, в которую я втянулась. Мне нравится что-то новое узнавать, мне нравится читать, мне нравится смотреть спектакли, мне нравится участвовать в фестивалях, если такая возможность есть. Я никогда не прихожу в театр, как на работу в офис, я прихожу с совершенно другими мыслями, настроениями. То есть это не рутина для меня. Я уже не представляю, как могла бы выглядеть сейчас моя работа в офисе. И я надеюсь, я никогда больше не попаду в офис. Во-вторых, это удобно. Это очень удобно, когда у вас одинаковые маршруты, одинаковый график, если какие-то выезды - это тоже вместе. Это очень удобно и сплачивает. Всегда есть общие темы для разговора. Да, иногда слишком много становится театра, когда он у тебя и дома и не дома, то есть везде, но я ничего плохого в этом не вижу лично для себя.
Рабочий график артиста отличается от обычного офисного – заняты и вечера, и выходные. Как находить баланс в жизни – для семьи, друзей и себя?
Виталий: График действительно отличается, если обычно, работяги, люди, которые работают на производстве, говорят понедельник - день тяжелый, то для нас понедельник это праздник, потому что у нас в понедельник один единственный выходной. Люди отдыхают, а мы должны работать, мы должны служить в театре и радовать зрителя в их выходной день. Да, это сложно. В Абакане попроще, потому что не такой насыщенный репертуар, занятость, скажем так, не такая плотная. Но это не значит, что мы через день ходим на работу. Нет, конечно, мы ходим на службу каждый день. В Иркутске в музыкальном театре я приезжал к девяти часам на работу, чтобы подготовиться к репетиции. С десяти тридцати до двух часов мы репетировали, с двух до четырех часов у нас был перерыв, с четырех часов мы начинали подготовку к спектаклю и в среднем где-то до девяти часов вечера. И спектакли. В Иркутске было 20-25 спектаклей в месяц, то есть каждый вечер мы были на сцене, в этом были свои плюсы, но и были свои минусы. Плюсы в том, что когда спектакли шли по одному, по два раза в месяц, в следующий месяц не нужно было так затрачиваться, чтобы их вспомнить. Здесь спектакль отыграли, прошло два месяца, потом опять его сыграли. И приходится затрачиваться на воспоминания, на репетиции, где-то отрываться от постановочного процесса, чтобы вспомнить спектакль, выдергивать ребят. Но театр здесь уже не один год живет в таком режиме, это здесь нормальная практика.
Как мы находим баланс в жизни, это уже привычка, наверное. За пятнадцать лет я уже настолько выработал привычку жить в таком графике, что мне тяжело будет, наверное, работать по-другому, работать по звонку. Я помню, когда еще не работал в театре, у меня были подработки на лето. Студентом я приезжал, работал в котельной слесарем, ремонтировал оборудование и через месяц я начинал уже лезть на стены. Потому что ты по звонку, как собака Павлова, подъем в семь, без пятнадцати восемь ты должен быть на работе, с двенадцати часов до часа ровненько обед, и в пять по звонку ты должен выходить с производства. И так на протяжении трех летних месяцев в течение трех лет, пока учился, я подрабатывал. Родителям задавал вопрос, как вы на протяжении стольких лет, 25-30 лет, работаете по такому графику? Это привычка – говорят. Просто привычка. Также здесь я привык работать вот в таком ненормированном часовом дне, в ненормированной неделе. Потому что бывает, что где-то понедельник могут забрать, если, допустим, идет постановочный процесс, где-то могут перекинуть выходной день туда-сюда. Если ты не занят, допустим, в постановке, а режиссер где-то на постановке в другом городе, тебя могут не занять и у тебя где-то какой-то вечерочек свободный появился. Меня лично устраивает такой график, за пятнадцать лет мы нашли этот баланс, нашли время. И опять же круг общения у нас складывается по большей то части из таких же людей, у которых также какой график работы, такие же выходные. Потому что театр - большая семья, и дружба складывается либо с театральными работниками либо с работниками культуры, которые работают практически по такому же графику.
Елена: Все вечера у нас действительно проходят вместе. А как находить баланс для семьи, для друзей… Дело в том, что у нас так получилось, что и семья вся в театре, и друзья наши в основном из этой сферы, и даже если не из театральной сферы, то это творческие люди. Мы так окружили себя и стараемся и здесь, в Абакане тоже формировать вокруг себя такой творческий кластер, общаться с людьми, которые по духу близки. Поэтому никаких проблем не возникает, всё достаточно гармонично.
Ваш сын уже тоже показал себя на сцене. Это такая традиция у театральных семей? Он сам захотел попробовать себя в роли или это родительское решение?
- Я на счет традиции не уверен, потому что знаю многие актерские семьи, где есть дети, которые ни разу не выходили на сцену. По разным причинам, либо ребенок сам не хотел, либо не хотели родители, я знаю многих родителей, которые говорят: мой ребенок никогда не будет служить в театре, это неблагодарная профессия. У нас не традиция, но я бы хотел, наверное, чтобы сын Владик, так или иначе, связал свою жизнь с культурой. Потому что это интересно, это всегда какое-то разнообразие, есть огромные плюсы. Я работаю в театре, чем мне это нравится - это поездки на гастроли, это возможность посмотреть на других актеров, которые приезжают, на звезд, либо участие в каких-то конкурсах, либо интересное общение, общение с интересными людьми. Пусть где-то это действительно может быть не благодарно, потому что я не скажу, что это какая-то высокооплачиваемая работа и все, кто работает в культуре, это зачастую не ради денег. Хотя, конечно, хочется кушать, хочется куда-то выезжать и хочется зарабатывать. Поэтому многие артисты занимаются дополнительным заработком, какими-то подработками, на новый год, например. Это любые другие праздники, корпоративы, дни рождения, свадьбы и все прочее. Поэтому театр - это не ради денег, это все-таки ради, наверное, кого-то душевного внутреннего успокоения, что ли. Потому что когда ты понимаешь, что через сцену, через свое видение мира какое-то, наверное, положительное видение мира, ты можешь сказать и показать человеку, который забегался в своей обыденности, что можно жить по-другому, что можно жить чище, можно видеть что-то положительное в нашем неспокойном мире. Это моё понимание. Моё понимание нашего творческого процесса, того, что мы делаем со сцены. Мы доносим до человека информацию о каких-то других реалиях, что есть какие-то более глубокие внутренние чувства, чем просто еда, чем просто посмотреть кино, чем просто заиметь какие-то материальные ценности. Что нужно развивать еще и внутренний свой духовный мир.
Про сына - сам ли он захотел попробовать себя в роли или это родительское решение. Мы предложили это еще полгода назад, когда другой мальчик, который исполнял эту роль, не стал работать. Но тогда Владик как-то категорически сказал нет. А в этот раз, через полгода, он сказал да. Может быть, он сам немножечко подрос до этого, мы не заставляли, не уговаривали. Посмотрели репетиции, он сам смотрел этот спектакль два раза. Ему нравилось, что там участвуют ребятишки, бегают по сцене. Я ему объяснил что-то, какие-то моменты, его ввели, и он с удовольствием поучаствовал в спектакле «Чудо Святого Антония». Если будут дальнейшие предложения, если будет согласен, мы будем не против, но заставлять против воли не собираемся.
Виталий, Вы актер не только в классическом театре, но и участвуете в гастроспектакле. Как Вам такой опыт? Чем он необычен?
- Опыт действительно необычен. Мы вели корпоративы, когда ты приходишь на сцену в ресторан, где проводятся корпоративы для каких-то организаций, где людям также накрываются столы, параллельно ты показываешь какую-то программу, люди смотрят, участвуют в конкурсах. Почему меня это не смущало? Да, наверное, потому что это не было названо гастроспектаклями. Ты понимаешь, что люди приходят поесть и посмотреть. Здесь же название гастро-театр, хотя и первое слово стоит гастро, но все-таки это названо театром. И в первые моменты мне было немножечко не понятно вообще, как все эта «кухня» работает. Мне Виктор Щеколдин, художественный руководитель гастро-театра объяснил, как вообще вся эта машина у них там крутится, варится, как они под каждое произведение, под каждый эпизод подбирают отдельное блюдо, и почему такое блюдо именно под конкретно тот или другой номер у них выносится. Это, наверное, интересно. Мне было немножечко некомфортно в первый раз, когда я выходил в спектакле «Мои чужие жизни», слышать звук вилок о тарелки. Меня это смущало. Хотя есть люди, конечно, которые приходят туда покушать и чтобы для них показали спектакль, а другие приходят посмотреть спектакль, и заодно, скажем так, совместить приятное с полезным. Вот сейчас я к этому как-то более спокойно отношусь. Но сам я лично, наверное, не пошел бы, потому что еда и спектакль это все-таки разные вещи. Оно имеет место быть. Но мне что-то одно нужно. Я либо ем, либо смотрю и впитываю информацию.
А еще у вас есть собственный музыкальный проект «Акустика». Расскажите о нём, как он возник, что в нем особенного? И почему выбрали для выступлений картинную галерею, а не бар или клуб?
- Это не мой собственный проект. Это наш совместный проект с Олегом Краснопеевым, с нашим перкуссионистом, в котором также поучаствовали наши вторые половинки. И Лена участвует в этом проекте активно, и Алина, вторая половинка Олега. И Володя Музалёв, который помогает нам со звуком. Мы его пригласили, и он с интересом согласился, сказал: ребята, такой проект я готов озвучивать. Возник проект на кухне за кружечкой чая. Я давно хотел обновить свои навыки игры на гитаре, потому что, долго работая в музыкальном театре, был перенасыщен звуками и музыкой. Даже просто времени не хватало, и желания не было приходить домой и опять играть, опять петь, потому что голова была забита этими нотами. Здесь мне этого очень не хватает. И это огромный плюс на самом деле в том, что есть возможность и есть огромное желание заниматься опять музыкой. На гитаре я играю очень давно, лет с девяти, наверное. Мне отец привез свою старую гитару, на которой я учился, и которая меня в жизни очень сильно выручала. Потому что в своем поселке, где я рос, в своем дворе я был единственный, кто играл на гитаре, у кого была гитара. Я выходил на улицу, и мы с пацанами играли, с девчонками, пели песни. Меня никто не трогал и не обижал, потому что тапера бить нельзя, сейчас смешно, но по факту, так и есть.
Еще с проектом связан забавный случай. Мы ехали в Иркутск летом, Елена в машине просто обронила такую фразу, говорит: Виталя, нам нужна гитара. Я задумался. Думаю, было бы, наверное, неплохо. Сразу стал вопрос о деньгах, потому что хороший инструмент все равно стоит дорого, что-то дешевое брать и на нем выступать, не получится. Приезжаем в Иркутск, и одна наша хорошая знакомая гитаристка произносит такую фразу с сожалением, что ей придется сейчас продать гитару, запаковать ее, отправить куда-то в Москву через Авито. Дойдет ли она, не дойдет, в целости и сохранности, голова у нее уже болит от этого. А мы вот, буквально несколько дней назад, разговаривали, что нам нужна гитара. Мы сразу - Кристина, что за гитара, показывай. И вот собственно, вот это гитара из Иркутска этой девочки. Она была неимоверно счастлива, что гитара попала в руки знакомых, а не какому-то чужому дядьке, потому что инструмент, наверное, становится частью тебя, когда ты этим занимаешься, и расставаться с ним очень тяжело. Появилась эта гитара и сразу появились какие-то мысли о том, что нужно теперь куда-то это всё применять. Уже приехав в Абакан, мы разговаривали, сидели на кухне, и возник этот проект «Акустика».
Почему мы не хотим в барах, мы не то, что не хотим в барах. Можно ведь в баре играть те же самые приятные песни, где народ будет их воспринимать также тепло и душевно, как и на квартирниках, которые мы делаем в галерее. Мы готовы, на самом деле, играть где угодно. Просто мы выбрали такую сферу, такой контингент подобрали, это люди в возрасте. Это уже наше поколение и поколение постарше, и мы репертуар составляем такой, в котором люди, уже состоявшиеся как личности, имеют какой-то опыт музыкальный, меломаны. К нам приходят на квартирник директора, смотрят и балдеют, сидят и отдыхают, кайфуют и говорят: ребята, мы давно такого не слышали, здесь в Абакане такого нет. Я надеюсь, что нам конкуренции еще долгое время не будет, очень на это надеюсь. Мы не готовы петь, скажем так, популярную музыку, современную поп-музыку. Потому что здесь в Абакане рынок, я называю это рынком, потому что, так или иначе, это все делается за определенную сумму. И здесь рынок перенасыщен всем этим. Такого, как делаем мы, я пока нигде не встречал.
Еще почему галерея. Была Ночь искусств, а мы как раз решили начать выступать. Были и в музее имени Кызласова, и в Абаканской галерее. Выступили, после чего директор картинной галерей Алина Петрова предложила, давайте делать у нас квартирники. Мы с удовольствием согласились, потому что картинная галерея, это не бар, это не кабак. Это все равно какое-то более культурное место, и, конечно, хотелось бы играть в местах, не где продают алкоголь, а в местах, где человек хочет напитаться творчеством.
Вы переехали в Абакан из Иркутска, города большего и по размерам и по возможностям. Как впечатления от Абакана и от Хакасии в целом?
Виталий: Начать надо с того, как мы сюда вообще попали. Я знал, что есть вот какая-то Хакасия, которая находится рядом с Красноярским краем, но никогда здесь не бывал. Мы приезжали к знакомым позапрошлым летом на недельку в Хакасию. Стояла шикарнейшая погода, мы ехали, наслаждались видами, балдели, но мы не представляли тогда, как бы здесь было бы жить, как сюда перебраться. Этого не было. Но так случилось, что из предыдущего театра мы ушли, и появилась возможность попасть именно в театр имени Лермонтова. Не скажу, что мы долго думали. Нет. Мы практически сразу согласились, потому что это Хакасия, потому что это прекрасные виды и прекрасные люди. Приехав сюда, поработав здесь, я понял, что здесь люди гораздо проще, гораздо открытее. Пусть город маленький, но мне нравится, что здесь нет пробок. Хотя, конечно, хотелось бы, но это опять же исключительно в бытовом плане, хотелось бы, чтобы стройматериалы или какие-то бытовые вещи были в одном большом торговом комплексе. Здесь так всё рассеяно по городу. И много чего ты не можешь найти через интернет, потому что просто у этих магазинов нет никаких страничек в сетях. Многие люди общаются через сарафанное радио. Мне нужно то-то и то-то, тебя отправляют по адресу, ты приезжаешь, а там какой-то подвал, и там действительно есть то, что тебе надо. Сам бы ты это не нашел никогда. Привыкаем понемножку. Тяжеловато нам было в прошлом году из-за этого дыма, из-за смога. Было такое депрессивное состояние, но выручала работа. Надо было ребенка устраивать в садик, и Лена первое время сидела в квартире. Ей больше всего пришлось, скажем так, перетерпеть это всё, пока мы устраивали ребенка, пока с работой решался вопрос. Мне, конечно, помогал театр. Потому что я был занят как-то, приезжал, мы репетировали с Баатром Доржиевичем Колаевым. Большое ему спасибо за то, что он у нас сюда пригласил, мы обратились, а он откликнулся и с удовольствием нас сюда позвал. Вот надеюсь, что мы здесь не кратковременно. Загадывать не хочется, потому что когда загадываешь, ничего не получается лично у меня.
Иркутск, мы в любом случае, любим. У нас там много друзей. У нас там родственники. У меня там родители живут, не в самом Иркутске, в области, но, тем не менее, мы туда будем ездить. Возможно, когда-нибудь мы туда вернемся, а может быть нет. Иркутск для нас в любом случае останется и будет оставаться родным городом. Там есть тоже свои плюсы и минусы. Минусы, как и, наверное, в Красноярске, эти десятибалльные пробки бесконечные, когда тебе время надо брать с запасом полтора-два часа. Я до сих пор не могу привыкнуть, когда надо ехать в какую-то точку, я беру всегда с запасом там минут сорок. Приезжаешь, а у тебя еще полчаса. А так нравится Абакан. В первую очередь - это люди, которые всегда готовы пойти навстречу, откликнуться и поговорить, пообщаться по душам и создать хорошее настроение.
Елена: Конечно, разница есть - большой город и город поменьше. Есть свои нюансы, но что мне нравится в Абакане, что здесь нет пробок. За день можно успеть сделать несколько дел, а не одно. Здесь гораздо проще с какими-то социальными услугами, допустим, детским садом или со школой. В Иркутске всё сложнее в этом плане. Есть время и на себя тоже, то есть время позаниматься каким-то хобби. В Иркутске с этим тоже сложнее из-за того, что ты большую часть проводишь где-то в дороге, стоишь в пробке, совершенно не хватает времени на себя, на свое увлечение. В целом от Хакасии, впечатление странное и разное. Оно меняется. Вот мы уже практически год здесь живем и каждый раз по-разному. Удручает, конечно, состояние экологии, которое мы видим именно зимой, когда смог этот висит, когда ты чувствуешь запах гари. В Иркутске лет двадцать, наверное, назад была подобная ситуация тоже из-за частного сектора, но как-то быстро решилась эта проблема. Может быть, потому что уголь не используется для отопления, в основном люди в частном секторе на дровах были, потом перевели на электричество. И как-то сразу стало, чем дышать. Но опять же, из-за трафика, из-за машин, выхлопные газы и тоже свои минусы. Здесь также как в Иркутске есть возможность куда-то выехать, там Байкал, здесь есть возможность посетить красивейшие места, которые совершенно нас покорили. Я думаю, что нужно посмотреть, что из этого выйдет дальше. Надеюсь, всё будет хорошо.
